|
| |||||
|
Многие наверное слышали, ставшую классикой армейского маразма фразу: "Тревога будет объявлена внезапно, в 5 часов утра!" Но не многие наверное понимают, что по другому в армии просто нельзя. Потому, что действительно внезапные проверки добром, как правило, не кончаются. Ни для проверяемых, ни даже для проверяющих... · · · |
|||||
|
Каждый уважающий себя военначальник просто обязан денно и ночно неусыпно следить, что бы подчиненные не расслаблялись. И военачальники бдят. Вот только методы внезапных проверок у них... мягко говоря... разнообразные. И иногда, в силу своей внезапности, даже опасные. Причем для самих ретивых командиров. (Байка позаимствована из коллекции Авиабазы =KRoN=, где была рассказана Alexi.) · · ·
В некой части ПВО некий комбат всячески придерживался уставного порядка и на
Но, как говорится, отольются кошке мышкины слезы. Май месяц. Весна. Тепло. Птички поют. С заподлянским выражением лица, поигрывая "синеглазкой" по позиции идет комбат. Заметив непозволительно открытую дверь КУНГа, он решает примерно наказать разгильдяев своим любимым способом. Зажженная шашка летит внутрь кунга, а дверь немедленно подпирается снаружи грузным комбатским телом. Из-за двери слышен мат-перемат и неистовые удары в дверь руками и ногами, бальзамом пролившиеся на страдающее от безалаберности починенных сердце комбата. Дождавшись, когда удары совсем ослабли, комбат открывает дверь, и на него в облаках хлорпикрина вываливаются на карачках и в слезах, с выпученными шарами и хватающими воздух ртами капитан - начальник РЛС, майор - начальник штаба полка и проверяющий подполковник из штаба дивизии, которые приехали с внезапной проверкой (За что, кстати, и пострадали. Могли ведь и комбата предупредить). Комбату было сказано много ласковых слов, в том числе и пожелание видеть его майорские погоны капитанскими. А наученные горьким опытом бойцы были, как обычно, в противогазах. И противогазы свои никому не отдали... Индивидуальное средство защиты как-никак. · · · |
|||||
|
Или вот еще один пример того, как излишнее служебное рвение и стремление сделать гадость подчиненному до добра не доводит. И еще того, как грамотный солдат, может подвести под монастырь своего излишне ретивого идиота-командира. (Байка позаимствована из коллекции Авиабазы =KRoN=, где была рассказана Леонидом Механиковым.) · · · Был у нас один солдатик из северных краев. Hормальный паренек, только, когда надо, мог прикинуться натуральным чуркой, типа: "моя твоя не понимай". А солдатики все дюже злы были на начальника строевой части полка: такое, извиняюсь за выражение, г@$но, что рядом с#@ть не сядешь. Особенно любил он ловить спящих часовых, для чего выходил на проверки тайком, внезапно, без начальника караула. Hа этот раз он подобрался ночью, чуть ли не ползком, к складу, где стоял тот самый солдатик. Декорация к спектаклю надо сказать была та еще. Шел нудный осенний дождь, порывистый ветер бросал в лицо холодные капли, раскачивая распроединственный на том угольном складе фонарь, и сполохи его света метались по лужам густой, как сметана, жирной грязи, перемешанной с многолетней угольной пылью и тщательно взболтанной за истекший день колесами грузовиков. Часовой давно заметил нарушителя, однако, притаившись за угольной кучей, молча ждал, когда "любимый" начстрой зайдет на самую средину самой глубокой лужи, обойти которую стороной было просто невозможно. Проверяющий же, несмотря на собачью погоду, был в восторге: наконец-то он подловил на горячем, сейчас он поведет того раззяву-часового к начальнику караула, прямо на гауптвахту сдаст голубчика, чтобы другим неповадно было спать на посту. Однако в лужу лезть он не жаждал, и, подойдя к краю, негромко позвал: - Часово-ой! Часовой само собой не откликнулся. "Крепко спит, зараза," - подумал начстрой. Но форсировать лужу его что-то все равно не тянуло - охота потом отмывать сапоги от этой ядовитой жижи. Надо бы вытащить часового сюда, а уж тут-то он его, голубчика, поведе-от... (Обычно это делалось так: "А дай-ка глянуть, есть ли в магазине патрон, - после чего карабин брался "на руку" и следовала команда часовому, - Руки вверх! Кругом! Hа гауптвахту шагом марш!") - Часовой, ко мне! Часовой, твою мать!! Черт побрал бы этого часового, придется лезть в грязь! И вот когда проверяющий был уже посреди лужи, со стороны склада раздалось грозное: - Ситой, хито идет? Капитан от неожиданности чертыхнулся: - Ситой, стирилять буду! - С ума спятил - по своим стрелять?! Я капитан Сизин, начстрой полка! - Ложись! Стирилять буду! - Да ты что, куда ложись? В лужу?! Свой я! Сдурел что ли? - Моя твоя не знай! Стирилять буду! Ложись! Стириляю! Воленс-неволенс пришлось проверяющему, проклиная тот миг, когда он надумал пойти без начальника караула, дурацкую погоду, эту грязюку, этого дурака-часового, ни черта не смыслящего по-русски и не факт, что вообще что-нибудь смыслящего, брякнуться прямо в жирную, обжигающую холодом руки жижу, мгновенно промочившую колени и постепенно проникавшую сквозь шинель все дальше и дальше. Hадо было что-то делать. Долго в этой грязюке не протянуть - так и коньки можно отбросить. А уж госпитале оказаться - с гарантией. - Часовой, а ну позвони начальнику караула, вызови его на пост! - Моя не понимай! Стирилять буду! - Вот же чурка! Да позвони же, осел, в караулку! Телефон! Телефон! - Телефон ёк! Стирилять буду! "Вот, блин, угораздило напороться на идиота!!! А до смены еще почти целый час! Замерзну тут, подохну в этой луже! Вот же понабирали защитничков, мать их!! Это же надо так влипнуть! Подохну же, как пить дать подохну!" - мысли горе-испектора отчаянно метались, но ничего путного в голову не приходило. С отчаяния капитан попытался встать. Раздался оглушительный выстрел в воздух. Капитан в ужасе с головой нырнул в черную, вязкую жижу - этот ведь пристрелит, не промахнется, они ведь все там охотники, белку в глаз бьют, дьяволы узкоглазые. Дальнейшие переговоры были бесполезны. Проверяющий смирился с судьбой и покорно замерзал в густой холодной жиже... Через десять минут на звук выстрела, чертыхаясь и скользя по грязи, прибежал начкар с бодрствующей сменой. Караул был поднят в ружье, дежурный уже доложил о нападении на пост начальнику гарнизона, начальник штаба уже несся на газике сквозь промозглую ночь в штаб полка... Злосчастный проверяльщик общими усилиями был вызволен из лужи и доставлен на негнущихся ногах в штаб полка, где для сугрева получил разнос с занесением за вопиющее нарушение Устава гарнизонной и караульной службы. Начальник штаба, поднятый среди ночи, просто жаждал "отблагодарить" кого-нибудь за это неземное счастье. Потом был громкий приказ по части, и каждый в нем получил свое. Часовой, кстати, получил благодарность от командования гарнизона за хорошую службу и долгое время ходил в героях. Hу а излишне ретивого начстроя постепенно перевели куда-то, от штаба подальше. Ибо если человек даже по армейским меркам дурак, то это надолго, а как правило, и вовсе неизлечимо... · · · |
|||||
|
И все же, как ни крути, а внезапные проверки подчиненным время от времени устраивать необходимо. А то ведь если их не проверять периодически, страшно даже представить, до какой степени они, заразы, могут распуститься. Только при таких проверках главное - понимать, что реально обнаруженная картина может быть ой как далека от идеальной, и относиться к этому надо с пониманием, а то так и до инфаркта недалеко. А для иллюстрации вышесказанного приведу байку, позаимствованную с Куличкинского байкодрома (авторство к сожалению не известно) · · · Место: штаб части. Время: глухая полночь Действующие лица: дежурный по части старлей, его помощник, 2 радиста, 3 знамённых караульщика с одним на троих автоматом, личный водитель командира части, а также брат этого водителя, нежданно нагрянувший навестить его после долгой разлуки. Не успела наступить глухая полночь, как старлей передал помощнику дежурство, и вместо положенного по уставу четырехчасового сна бодро покинул штаб (!!!) и отправился к своей бабе. Только дежурный за порог, как, откуда ни возьмись, появился соскучившийся по общению брат водителя. Естественно с выпивкой и закуской. Ну и - понеслась!.. Ни в сказке сказать, ни цензурным языком описать! Не прошло и двух часов, как все сидели на полу подле знамени, полураздетые и полностью разутые. Накурено было так, что хоть топор вешай, окурки, само собой, были равномерно распределены по полу. Между окурками попадались пустые консервные банки, остатки иной еды, кружки с водкой и чифирем, и пр., и пр. Кто-то, особо уставший, мирно храпел, свернувшись калачиком и обняв караульно-знаменный автомат. Картина маслом... "Не ждали" - называется. Вдруг эту благодать нарушил скрип ключа в замке - старлей, которого никто не ждал раньше утра, заявился. То ли чувство долга его загрызло, то ли ему баба не дала, но явился он явно не в духе. От картины, представшей его изумленному взору, он остолбенел, не в силах выдавить из себя хоть что-нибудь членораздельное. Пока старлей пребывал в остолбенении, все почему-то построились, даже брат водителя. И тишина... Все молчат... Все понимают, что это - трибунал! Старлей тоже стоит, молчит. Понимает, что ему за это - 10 лет расстрела. Минуту все стоят, молчат. Другую. Третью. Все смотрят вниз, ожидая, чем все кончится. И тут старлея расклинило. Вытаращив глаза и рванув воротник он заорал: - Почему разутые, мать вашу ети!? Очередная немая сцена - ну а что тут можно ответить? И уже через секунду все, включая старлея, ржали так, что едва не вылетели стекла! Не прошло и 10 минут, как все было убрано, проветрено, очередной знамённый караульщик встал на свой пост с автоматом, а остальные легли досыпать. Ну а как оно еще по Вашему могло закончиться? · · · |
|||||
· · · | |||||
Copyright © Казача Сергей, Москва, 1998. | |||||
боевые дежурства заставлял весь дежурный расчет брать с собой противогазы. Причем
хочешь или нет, но носить их приходилось, так как у комбата был один дурной прикол
для проверки наличия противогазов: в КУНГ (вагончик в котором находится
аппарутура и дежурные бойцы) забрасывалась "синеглазка" - хлорпикриновая (слезоточивая) шашка,
которая обычно используется для проверки тех же самых противогазов и ОЗК в "лабораторных" условиях.
У кого был противогаз - тот мог считать, что он легко отделался, у кого не было - тот рыдал и плакал.